Сибирь в 1860-е
В 1853 году английский купец Александр Мичи отправился на заработки в Гонконг. Следующие десять лет он провёл в разных городах Китая. В свободное от торговли время предприниматель писал для газеты The Times и других изданий. Спустя 10 лет он отправился в обратный путь в Англию по суше. И в 1864 году по возвращении в Лондон опубликовал книгу «Сибирский сухопутный маршрут из Пекина в Петербург, через пустыни и степи Монголии, Татарии и т. д.». Один из фрагментов посвящён дороге из Иркутска в Красноярск. Мичи ярко описывает колоритных попутчиков, забавные нравы и высокую скорость работы российской почты.
Перевод Варвара Бабицкая
ИЗ ИРКУТСКА В КРАСНОЯРСК
[...] Днём раньше мы подобрали попутчика и условились путешествовать вместе — по возможности до самого Томска. Он вёз золото из Иркутска в Барнаул — прекрасное место для его выплавки. Наше первое знакомство состоялось на реке Бирюсе, которую он пересёк, опередив нас и возбудив этим нашу ревность. Желая его раздразнить, мы посулили ямщику прибавить на водку, если он его обгонит — так он и сделал. Русских раздражает, когда их обгоняют, и на следующей станции он оставил жалобу в особой книге, которую держали там для этой цели. Мы оставили его там пить чай, но вскоре хватились каких-то забытых в спешке вещей. Наш новый друг догнал нас на следующей станции и привёз забытое. Этим он расположил нас к себе, а поскольку мы встречались с ним на каждой станции, то вскоре сдружились, и наконец он предложил нам путешествовать, обедать и пить чай вместе. Его звали Василием Васильевичем Имярек (я так и не разобрал его фамилию), но так как разговор его постоянно обращался к красотам Барнаула, мы прозвали его «Старина Барнаул». Он очень старался говорить по-французски и по-английски, но знал всего слов десять на первом языке и пять — на втором, так что нам пришлось обходиться смесью русского, французского и английского или прибегать к переводческим услугам Шварца (сопровождающий и переводчик Александра Мичи на пути из Иркутска в Санкт-Петербург. — Прим. ред.). «Prendre thé — very good», — таков был предел его лингвистических возможностей (искаж. фр., англ. «Пить чай — очень вкусно». — Прим. пер.). Старина Барнаул много говорил о Сан-Франциско, где его держали под арестом на фрегате H.M.S. Pique во время Крымской войны. Он попал в плен при Ситке (в то время Ново-Архангельск. — Прим. пер.), провёл некоторое время в Сан-Франциско, где ему довелось изучить характер американцев и усвоить какие-то крупицы английского языка, а затем смог вернуться в Ситку на американском судне. Старину Барнаула сопровождал казак в полной амуниции, вооруженный длинной шашкой: славный, добродушный русский солдат, который оказался нам бесконечно более полезен, чем пустоголовый Шварц («Наш опыт со Шварцем оказался настолько неудовлетворительным, что было бы экономно заплатить сто рублей, чтобы избавиться от него», — цитата из другой главы дневника Мичи. — Прим. ред.).
Обложка книги Александра Мичи «Сибирский сухопутный маршрут из
Пекина в Петербург, через пустыни и степи Монголии, Татарии и т.
д.», 1864 год. Фото: University of California
К западу от Канска местность по большей части плоская и расчищена от леса. Сельское хозяйство распространяется всё шире, и иногда открывающийся вид на лишённую растительности местность являет взгляду множество крупных деревень, разбросанных то тут, то там.
Конный почтовый экипаж. Красноярск, ул. Воскресенская, конец
девятнадцатого — начало двадцатого века. Фото: общественное
достояние
В тот день рано поднялся ветер и принёс с собой пронизывающий холод, заставший нас в дороге. Во время привала на станции начался сильный снегопад: наш тарантас, полуоткрытый спереди и повёрнутый в подветренную сторону, быстро наполнился снегом, и мы отчитали Шварца за небрежность. Он сразу же свалил с себя ответственность, выйдя во двор и пнув первого попавшегося ямщика — это, по-видимому, самое учтивое приветствие, на какое может рассчитывать русский мужик. Когда метель унялась, мы без труда стряхнули снег с одеял, а оставшийся снег не причинял нам особенных неудобств, поскольку не таял на морозном воздухе. Ветер расчистил дорогу, утрамбовав снег по сторонам не хуже песчаных дюн. И всё же ветер стал для нас досадной помехой: возможно, это был единственный день, когда тяжёлые меха и одеяла не могли нас согреть. Дорога, однако, была прекрасной, и мы весело двинулись в путь.
Базарная площадь в Красноярске. Фото: общественное достояние
[...] Хотя Красноярск — столица Енисейской губернии, это относительно небольшой город, чьё население не насчитывает и 10 000. Название его, вопреки здешнему обыкновению, не восходит к названию реки, а означает «красный яр», или утёс.
Станционный смотритель в Красноярске помимо отправления своих официальных обязанностей держит гостиницу: похвальное начинание, исключительно удобное для путешественников. По сибирским меркам станционная гостиница весьма хороша, и мы поддались уговорам остановиться там на ночь — по разным причинам, но прежде всего из-за сильной усталости и сурового снегопада.
В то же время там находились и другие проезжающие с запада, развлекавшие нас отчётами о состоянии дорог от Нижнего Новгорода. Было забавно выслушивать и сравнивать рассказы путешественников. По большей части они во всём противоречили друг другу, так что мы поневоле пришли к заключению, что русские путешественники заполняют паузы в разговоре всем, что в голову взбредёт, не заботясь напрячь память в должной мере, чтобы в точности изложить свои впечатления.
Красноярск, ул. Покровская. Открытка 1904 года. Фото: общественное
достояние
Бесконечные хлопоты, которых требовало от нашего хозяина рачительное управление гостиницей, не оставляли ему времени на обязанности, которые накладывала на него его менее доходная должность станционного смотрителя. Утром, когда мы пожелали возобновить путешествие, почтовые распоряжения были в прискорбном небрежении: ямщики были пьяны, никого из них не было на месте. Мы потеряли всё утро в ожидании лошадей, и это так нас раздосадовало, что мы решили оставить запись в жалобной книге. На каждой почтовой станции в углу комнаты хранится чёрная книга, прикреплённая к маленькому столику опечатанной верёвкой. Она доступна для общего обозрения, и всякий путешественник имеет право изложить в ней любое неудовольствие, которое он мог претерпеть от небрежения, грубости или неоправданной задержки по вине ямщиков или станционных смотрителей. Почт-директор регулярно объезжает станции, на каждой инспектируя жалобную книгу. Особого внимания удостаиваются, возможно, только жалобы правительственных курьеров. Вся система почтового сообщения подчинена задаче скорой доставки правительственных агентурных сведений. Курьеру нельзя отказать в лошадях ни под каким предлогом, поскольку станционные смотрители обязаны постоянно держать определённое количество запасных лошадей на случай подобной срочной необходимости. Когда нужно передать важную депешу, это можно сделать очень скоро через конных нарочных, которые менее чем в двадцать дней доставляют известие из Кяхты (сегодня город в Республике Бурятия на границе с Монголией, основан в 1727 году, до 1734 назывался Троицкосавском, в девятнадцатом веке важнейший таможенный пункт на российско-китайской границе. — Прим. ред.) в Санкт-Петербург, на расстояние более четырёх тысяч миль.
Скорость, с которой российское правительство в некоторых случаях получало важные известия из Китая, показывает, как эффективна курьерская служба. О подписании Тяньцзиньского русско-китайского трактата в 1858 году и о поражении у крепости Дагу в Санкт-Петербурге стало известно приблизительно за две недели до прибытия в страну официальных депеш. Теперь же, когда телеграф провели в Иркутск, русские получают новости из китайских торговых портов по прямому пароходному маршруту за много дней до того, как они становятся доступны нам, даже по телеграфу из Суэца. К примеру, о взятии Нанкина в Англию доложили из Санкт-Петербурга 11 сентября, тогда как наша телеграмма из Суэца пришла только 23 числа.
Комментарии